Минаков Генрих СОЗЕРЦАТЕЛЬНОСТЬ КАК ОСНОВНОЙ ПОРОК СОВРЕМЕННЫХ МАРКСИСТОВ

Сегодня «палитра» марксистов очень «пёстрая». В марксистах числят себя

державники из КПРФ, «строители социализма с китайской спецификой»,

«защитники социализма с кубинской спецификой», профессора самых

престижных университетов мира, глашатаи мировой революции, защитники

прав сексуальных меньшинств, экологи, социологи, депутаты парламентов и

т.д. Но весь этот разнообразный социальный конгломерат имеет одну общую

особенность – это конгломерат созерцателей. Вспомним с чего начинал

К.Маркс, его первый тезис о Фейербахе. «Главный недостаток всего

предшествующего материализма- включая и фейербаховский- заключается в

том, что предмет, действительность, чувственность берётся только в форме

объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная

деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что

деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась

идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает

действительной, чувственной деятельности как таковой.» Маркс начал

устранять этот недостаток материализма, взявшись за всестороннее

исследование чувственной деятельности, т.е. трудовой деятельности людей.

И вот спустя много десятилетий последователи Маркса благополучно

возвратились к созерцательности, т.е. они не способны осуществить анализ

практической, трудовой деятельности общества, они игнорируют

изначальную точку зрения Маркса. Напрашивается аналогия с христианами,

которые начинали с призывов к грандиозным социальным

преобразованиям, а потом вернулись к привычному язычеству. Возвращение

к исходной созерцательности оборачивается тем, что сегодня все марксисты

являются социальными консерваторами, а то и реакционерами. Тем самым

они от не-марксистов и анти-марксистов отличаются только своей риторикой.

Маркс и Энгельс, начав первыми избавляться от созерцательности,

осуществляя изучение трудовой деятельности людей как основной, ведущей

деятельности, добились определённых успехов. Но первый опыт не мог

осуществляться без ошибок. Одна из основных их ошибок – это

представление о том, что при капитализме стихийно «само собой»

возникают принципиально новые производительные силы и рождается

«могильщик капитализма». Остаётся только воспользоваться этими силами,

разъяснить «могильщику» его истинную задачу ( это дело марксистов) и

капитализм исчезнет. Но факты – упрямая вещь, и сегодня нужно признать,

что стихия капитализма не порождает ни новых производительных сил, ни

«могильщика». Эта стихия порождает только деградацию

капиталистического способа производства пищи, одежды, жилища. Марксу с

Энгельсом не удалось также обнаружить наличие диалектики в трудовой,

орудийной деятельности, хотя они близко подошли к этому. Палка

оказывается в руке человека в качестве орудия для добывания съедобного

плода в результате разрешения человеком диалектического противоречия.

Пытаясь достать рукой плод человек обнаруживает что рука коротка, руку

следует удлинить, но удлинить её невозможно –вот диалектическое

противоречие, которое нужно разрешить. Схваченная рукой палка и есть

разрешение этого противоречия: рука и удлинилась и не удлинилась

одновременно.

Осознать ошибки Маркса нынешним марксистам сложно по двум причинам.

Первая причина заключается в изначальной созерцательности марксистов –

это объективная причина, поскольку созерцательность обусловлена

неизбежной при капитализме ограниченностью интеллекта людей. Вторая

причина-психологическая, субъективная. Марксисты создали себе имидж

интеллектуального авангарда общества. А сегодня нужно признать свою

интеллектуальную ограниченность и преодолевать её. И вот это признание,

самокритика, разрушение своего привычного образа в собственных глазах

для психики марксистов просто убийственны. Выбирая между отказом от

привычного имиджа и разрушением общества, социальной катастрофой

подавляющее большинство марксистов выбирает сохранение имиджа. Тем

самым они демонстрируют полное сходство с первобытными дикарями, для

которых отказ от продырявлевания своего носа деревяшкой или другого

членовредительства смерти подобен. Но есть ли среди марксистов хотя бы

ничтожное меньшинство, способное отряхнуть прах привычного имиджа

ради предотвращения социальной катастрофы? Возможно, такое

меньшинство есть, но когда оно проявит себя? Вот самый актуальный

вопрос, на который должно дать ответ сообщество нынешних марксистов.